Удивительное дело – массовое сознание. Оно практически никогда не докапывается до истины, а идет по простому пути, соединяя доступное. Его правда – не в реальности, а в понятности, точнее – в усвояемости. То, что вываливается из каркаса «хорошо утрамбованного», не просто не существует, а недостойно внимания. И никакие факты не способны изменить этой внутренней тенденции, даже когда они давно известны и вопиют.
Наглядный пример – ассоциирование гильотины с французским врачом Жозефом Игнацем Гильотеном.
Вопреки устоявшемуся мнению, машина для отрубания голов не только не изобретена этим достопочтенным гражданином, но и не имеет к нему никакого отношения. Инструмент палача в виде падающего топора широко применялся еще в Древней Персии. Да и в Европе он получил распространение задолго до Великой французской революции.
В средние века в Германии им вовсю пользовались, когда казнили всякого рода преступников. Правда, во Францию «гильотина» попала только во второй половине XVIII века. Однако ее «крестным отцом» стал совсем другой врач – Антон Луиз из Меца. Неудивительно, что такие устройства первоначально назывались «луизеттами». Не говоря уже о том, что их прототип был сконструирован немцем Шмитом. А первой жертвой французского аппарата стал известный разбойник Пелисье.
Впоследствии машина получила нынешнее название – но отнюдь не по имени доктора Гильотена. Как явствует из протоколов Национального собрания Франции от 1789 г., некий гражданин Гильотен предложил впредь совершать все казни единым образом – посредством падающего топора – независимо от звания преступника и рода его деятельности. Вполне естественно, что за ней закрепилось имя того¸ кто ее продвигал. Но, поскольку он был совершенно неизвестен широкому кругу, название стали ассоциировать с тем, кого хорошо знали.
Это обстоятельство страшно раздражало потомков доктора Гильотена. Его дети после смерти отца даже сменили фамилию, чтобы стереть упавшую на них мрачную тень. Тем не менее, убеждение в том, что падающий топор превратился в карающее орудие правосудия (или мести) с подачи безвинного доктора, сохраняется по сей день. Он стал невольно тем самым «флаконом», в котором сошлись в массовом сознании «врач» и «Гильотен», очищенные при этом, как и «падающий топор», от собственной предыстории.